Пандора из Сосновки - Александр Коренюгин

Барышни вели себя по-разному: Инна вызывающе, Аня снова принялась размазывать по лицу слезы. На вопросы Алексея Инна не отвечала, а Аня делала удивленные глаза и лепетала, что она пошутила, но Зла Ольге Павловне не желала. Алексей понял, что обе барышни ему не просто неприятны, но омерзительны. Разговаривать с ними, значит, угробить личное время, а его можно использовать более продуктивно.

— Так, встали обе, — недружелюбно приказал Алексей, — и пошли вон. Вы обе уволены, без выходного пособия. Все, что вам причитается за бездарно отсиженное в Астрее время, получите в бухгалтерии, и чтобы я Вас никогда здесь не видел. Вы скажите спасибо Ольге Павловне, что она не вызвала милицию, и не написала на вас заявление.

— Это мы еще посмотрим, кто из нас напишет заявление, — прокричала Инна, но заметив, что Алексей приподнялся со стула, выскочила за дверь кабинета.

— Ты, Оля не волнуйся, — Алексей заметил на лице Ольги удивление, — во-первых, я не наделен полномочиями на их задержание, а для передачи нашего дела в милицию мы пока не готовы. У нас своя проблема, отсюда и задача — безопасность Артема. Во-вторых, пусть они пока гуляют на воле, через них мы выйдем на их подельников. Инна не просто так отправлена за пределы Астреи, за воротами ее встретит Марат и проводит, правда, правильно это называется — выследит все ее контакты. Разберемся.

Ольга уже точно знала, что если Алексей сказал «разберемся», то на самом деле, самый запутанный и каверзный вопрос будет распутан, все точки расставятся по своим местам.

Дверь ЖЭУ Алексей открыл как раз в нужное время — из числа администрации не было ни одного человека. Две старушки — вот и вся наличность. Одна вахтер, вторая уборщица.

— Ну, что мне сегодня так не везет, — огорченно пожаловался Алексей старушкам, — бегаю целый день, ни минуты отдыха, не ел, не пил и все напрасно. На прием к Николаю Семеновичу, все равно, не попал. У меня с собой тортик, пирожные и конфетки. Может, чайку выпьем? Все мне полегчает! Хотя, вот и бутылочка коньячка нашлась! Сам я не пью, за рулем, а вам по чарочке не навредит.

Алексей выложил из сумки на стол сладости, рядом поставил бутылку конька. Старушки переглянулись, прибрали ведра, тряпки и швабры, включили в розетку чайник. Нашлись и чарочки для коньяка. Сначала женщины аккуратненько откусывали маленькими кусочками торт, солидно пили чай, вели с Алексеем светские беседы. Потом, по мере опустошения бутылки разговор оживился, бабушки откровенно радовались необычному приключению.

«Бабушки созрели для откровенного разговора, — понял Алексей».

— Милые барышни, — начал он, — не с кем мне больше посоветоваться. Может, вы мне хоть советом поможете? Вопрос следующий — я тут не совсем законно заключил договор на аренду квартиры. Ну, той где жили Кузьмины! Но боюсь, ой, как боюсь с этим договором к начальнику ЖЭУ, уважаемому Николаю Семеновичу, на глаза показаться. В этой аренде можно сказать моя жизнь во главе угла, жить негде. Я понимаю, что нужно собраться и вперед, но боюсь. Понимаете — боюсь!

— Нашел, кого бояться! — засмеялись обе «барышни» в один голос, — Берешь такую же бутылочку, такой же тортик, да и вперед. Только не забудь прихватить еще конвертик с зелеными бумажками. Уж, больно наш Семеныч до них охоч!

И тут на Алексея высыпался мешок интересных сведений, касающихся лично начальника ЖЭУ, Сидоркина Николая Семеновича.

Сидоркин в системе жилищно-коммунального хозяйства работал не один десяток лет. У руководства был на хорошем счету, за что несколько лет назад был назначен начальником управления. И начальник из него получился образцово-показательный. Во времена его начальствования жильцы, проживающие на территории, которую обслуживало ЖЭУ, практически прекратили писать жалобы на неудовлетворительную работу жилищно-коммунальной службы. Добился такого показателя Сидоркин новыми методами работы с населением. Первое, внедренное Сидоркиным новшество, это сокращение численности административного персонала ЖЭУ. Сидоркин в первый месяц своей работы сократил собственного секретаря, а журнал учета жалоб и заявлений забрал в свой кабинет, заявив громогласно всем инстанциям, что отныне работу с жалобщиками он будет вести персонально. На его двери появилась табличка, сообщающая заинтересованным лицам, что прием населения начальник ЖЭУ осуществляет в первой половине дня. Кроме начальника вся администрация управления работу с населением прекратила. Люди поверили в грядущее улучшение качества обслуживания своих домов и ринулись в управление. В первые месяцы внедрения нового метода работы с населением перед кабинетом начальника с утра выстраивалась вполне солидная очередь. Сидоркин всех принимал, заботливо усаживал на стул, выслушивал, забирал заявление. После ухода жалобщика или просителя заявление выбрасывалось в корзину. В книгу учета жалоб заявления не регистрировались. Сначала к нему люди приходили во второй, третий или четвертый раз, но все повторялось. Сидоркин божился, что никакого заявления не было или оно где-то затерялось, но вот теперь он лично разберется и все проконтролирует. Наконец, люди поняли, что этого мошенника не достать, при любых обстоятельствах он всегда будет прав. В конечном итоге его поддержат и прикроют руководители сверху. Новые методы работы с населением сделали свое дело — люди поняли всю бесполезность своих походов в ЖЭУ и прекратили там появляться. Свое здоровье дороже отремонтированных и чисто прибранных мест общего пользования!

После приема граждан кабинет Сидоркина замыкался изнутри и там начинались пьянки с плясками, песнями и любовными утехами. Неоднократно там бывала и Полина Кузьмина. Дамочка вроде как в зрелых годах, но к утехам больно охочая.

Сидоркин прочно обосновался в ЖЭУ и принялся усердно дармовыми деньгами пополнять собственный кошелек. Сначала на работу в ЖЭУ была принята теща и двоюродный брат Сидоркина. На работе они не появлялись, видели их только в дни получения зарплаты. Уже года два, как в ЖЭУ, якобы электриком работает сын Сидоркина, Андрей, который свою работу успешно совмещает с учебой в английском колледже. Причитающиеся ему честно заработанные деньги по доверенности получает его мать. Полина Кузьмина тоже уже почти как год работает в ЖЭУ. То ли кладовщиком, то ли завхозом. Незадолго до своей смерти она поделилась с уборщицей своим секретом — мол, обременяю я себя, прихожу в дни зарплаты, чтобы деньги получить, но не мои это деньги. До последней копеечки отдаю Семенычу. Есть ли, кроме названных имен, еще фиктивные работники в ЖЭУ, бабушки не знают, но уверены, что есть. Семеныч очень бережно относится к расходованию фонда оплаты труда подсобных рабочих. Эта статья расходов в ЖЭУ по результатам отчетности всегда в профиците. И профицит этот Семенычу вышестоящие службы разрешили расходовать по своему усмотрению. Но и там все не так просто, как кажется. Внутридворовые площади и подъезды жилых домов все-таки иногда подметаются. И здесь рачительный хозяин Сидоркин изобрел свое ноу-хау. Людей на работу дворниками и уборщиками он принимал с испытательным сроком в один или два месяца. Человек старался, убирал, подметал, но в последние дни испытательного срока на его рабочем месте появлялся мастер и заявлял, что все плохо, жильцы жалуются. Испытуемого отправляли из ЖЭУ без выплаты заработной платы. Получалось, что и волки сыты и козы целы. Экономия фонда заработной платы расходовалась Семенычем по своему усмотрению. Частично на премию доверенным лицам, частично на введение в штат фиктивных должностей.